«Прогулка по школе»

«Театральный журнал» запускает новую рубрику — «Школа ГИТИСа». В ней разговор пойдёт о выдающихся педагогах театрального вуза.

Открывает «Школу» рассказ о Леониде Ефимовиче Хейфеце (1934–2022). История театра сохранила память о его режиссёрских работах, однако и в педагогике Леонид Ефимович был настоящей легендой. Достаточно сказать, что свой подход к студентам он унаследовал от Алексея Попова и Марии Кнебель — и с 1970-х передавал его многим поколениям учеников.

В дебютном выпуске «Школы ГИТИСа» слово берёт один из последних учеников Мастера — режиссёр, актриса и театральный педагог Катерина Пилат. Свой подкаст она назвала «Прогулка по школе».

Мой новый подкаст «Прогулка по школе» посвящён моему Мастеру — Леониду Ефимовичу Хейфецу. Я проведу вас по нашей мастерской и расскажу о самом важном — об основных принципах школы Хейфеца, ученика М.О. Кнебель, которая, в свою очередь, училась у К.С. Станиславского. Школа «из рук в руки» стала для меня огромной ценностью, я всегда мечтала учиться на курсе, где навыки актёрского мастерства и режиссуры передаются из поколения в поколение. Хейфец воспитал огромное количество учеников, выпустил девять курсов. Мой набор стал последним, и это одна из причин, почему мне так важно говорить о школе Хейфеца, передавать её основы, в том числе и своим ученикам.

Поскольку это объёмная и глубокая тема, хотелось структурировать её подачу. Я решила начать с главного и отобрала основные принципы обучения в мастерской. Их получилось семь, как нот в музыке. Это случайное совпадение оказалось неслучайным: как ноты — основа любого музыкального произведения, так и семь принципов мастерской — основа актёрско-режиссёрской профессии. 

Но сперва небольшой экскурс. 

На режиссёрском этаже ГИТИСа («этаж» — так мы ласково называем наш любимый режиссёрский факультет) — четыре мастерских. Несмотря на общие для всех азы профессии, у каждой мастерской – своя вера, своя система ценностей, своя, как говорил Олег Павлович Табаков, «группа крови». А поскольку режиссёрский «этаж» всегда славился своими преподавателями (Кнебель, Эфрос, Гончаров, Захаров, Васильев, Фоменко), естественно, что личность режиссёра и определяла ту самую школу, которой следовала мастерская. 

Фото из личного архива автора

1. Театр – это разговор о человеке!

Очевидно, что в центре драматического театра стоит человек. Пьесы Чехова, Горького, других авторов, работавших в жанре драмы, — это истории про людей. А если так, то и на сцене должен быть человек — живой, полноценный, что подразумевает соответствующую работу с актёром. И вот это для Леонида Ефимовича было на первом месте. Он не уставал повторять: «Какую бы сногсшибательную форму вы ни придумали, какое бы экстравагантное решение ни предложили, какие бы декорации ни “забацали”, это всё ничто, если внутри, в этих придумках, ничего не происходит с артистом».

Сколько раз на показах мы «попадались», когда не дорабатывали с актёрами, делая ставку на оригинальные решения формы. Все они, даже самые интересные и невероятные, разбивались Хейфецем вдребезги. Мастер всегда повторял: «Самое сложное в театре — это сделать артиста живым». 

2. «Сначала чашка, потом Герника»

Это точная цитата Леонида Ефимовича, записанная мною на первом курсе, и касается она разговора о важности последовательности в обучении актёров и режиссёров. Что это значит? Как в живописи важно сначала обучиться азам (научиться рисовать линии, работать с перспективой, с простыми геометрическими формами, со светотенью), а уже потом писать картину масштаба «Герники» Пикассо, так и в мастерстве актёра и режиссёра важно пройти все элементы школы, от простых до более сложных, прежде, чем заняться спектаклем. Это, кстати, ответ на вопрос, почему в некоторых мастерских не разрешают сниматься первые два года обучения: в то время закладываются основы школы, упустив которые, можешь получить профессиональный вывих — «хромоту», как говорил Хейфец. К таким пропускам он относился очень серьёзно.

Большое значение Леонид Ефимович придавал профессиональной натренированности. Актёру крайне важно иметь инструменты, которые будут работать всегда, при любых обстоятельствах, несмотря на плохое самочувствие, настроение или отсутствие вдохновения. Вы же не можете представить, чтобы стоматолог, к которому вы пришли лечить зубы, сказал: «Что-то я не настроен сегодня сверлить вашу “пятёрку” — вдохновения нет». 

Последовательность в обучении и даёт профессиональную оснащённость, а с нею и уверенность. Я люблю сравнение режиссёрской школы с балетной, она для меня пример системности в обучении. Занятия начинаются с маленького движения ноги, и, пока ты не сделаешь энное число батманов и плие у станка, никто тебя танцевать «Щелкунчика» не пригласит. Как-то в одном из интервью Николай Цискаридзе, рассуждая о школе и подготовке артистов балета, сказал: «Вот я могу хоть сейчас встать и скрутить тридцать два фуэте, и это не потому, что я такой гениальный, а потому, что я натренированный». Далее он выложил из карманов ключи и прочие вещи и как был, в повседневной одежде и обуви, прямо на полу телестудии сделал серию фуэте.
Хейфец, разбирая отрывки уже на старших курсах, возвращал нас к базовым элементам школы, которые не выполнялись актёрами: «трещишь по действию», «не видишь», «деревянный» (привет тренингам на мышечное расслабление) и так далее. Настолько для него был важен каждый кирпич, из которого складывается профессия.

3. Борьба за правду актёрского существования

Школа Хейфеца — это «школа проживания» в самом что ни на есть глубинном её проявлении. Когда мы слышали от Леонида Ефимовича вопрос: «Ну что ты там играешь?» это означало приговор. Не прожито, не понято, обозначено «по верхам» — всё диагнозы фальшивого существования от моего Мастера. 

Когда (ближе к показам, к экзаменам) Хейфец начинал репетировать, это была кровавая битва за секунды правды на сцене. Помню, как долго репетировала с ним актёрский отрывок. Я даже не могла начать — выходила на сцену снова и снова, потому что на самом этапе выхода Хейфец меня останавливал, поймав на лжи, фальши. Стоп, вышла на деревянных ногах! стоп, плечи зажаты! — и так, пока не добивался, как он говорил, «верного тона». Пускай для начала будут небольшие зоны верного существования, но они и есть жизнь — главное для Хейфеца.

4. «Заниматься на сцене делом»

Ещё одна цитата Леонида Ефимовича. В нашей мастерской мы много говорили о действии. Именно действие Хейфец считал основным оружием артиста. Уделяя большое внимание этому элементу, Леонид Ефимович говорил: «Действие на сцене часто обозначают, имитируют. Не занимаются по-настоящему делом — и всё потому, что недостаточно владеют действием!» Навык к действию можно воспитать. Сначала в упражнениях, потом в этюдах, далее в отрывках и спектаклях — проверяя себя на подлинность. «Действие — мышца, которую нужно качать». Это важно ещё и потому, что действие связано с энергией. От того, насколько ты реально занимаешься делом, зависит количество энергии, которое от тебя исходит. 

После показа отрывков по Шекспиру, которому мы посвятили семестр на втором курсе, Хейфец дал резюме: «На этом этапе гуляет на курсе вялость. А как преодолевается вялость на площадке? Вялость преодолевается за счёт действия, воздействия на партнёра». Помню, что записала эту фразу как формулу и обвела в рамочку. А теперь она записана в тетрадях моих учеников. 

5. «Обостряй!»

На каком-то этапе это выражение стало практически мемом на курсе — так часто его употреблял Мастер. Театр предполагает острые ситуации, и едва ли вы найдёте в хорошей драматургии пьесу, где течёт бесконфликтное, спокойное существование. Но Леонид Ефимович доводил это до предела. Даже если острота уже заложена драматургом, Хейфец требовал организовать действие так, чтобы всё «трещало по швам». Крайне острые обстоятельства, крайняя необходимость в чём-то, в ком-то… Это способ существования актёра, который предполагает «расцарапывать» себя и материал до самых глубин. 

6. «Учение о событии»

Или «великое учение о событии», как говорил Хейфец — продолжатель традиций М.О. Кнебель, которая уделяла «событию» большое значение. Мы в мастерской много занимались этим элементом: как организовать событие, как его играть, понимать, воспринимать. 

Одним из важнейших умений режиссёра Хейфец считал умение организовать событие. Событие он называл взрывом, тем, что меняет не только ход действия, но и человека. Для Леонида Ефимовича это был принципиальный момент: точно и глубоко понять, «что произошло». Организация и проживание события — один из центральных элементов школы Хейфеца. 

7. «Ломать дрова, но делать»

Хейфец как-то сказал: «В вашей профессиональной жизни будет всякое: успехи, провалы, признание, ненависть, но, несмотря на всё это, утром нужно вставать и идти репетировать». Я бесконечно благодарна ему за этот, казалось бы, околопрофессиональный навык, soft skills, как сейчас говорят. Уверена, что он должен быть частью профессионального обучения, поэтому и включила волю к труду и дисциплине в свою «семёрку». 

На этой, седьмой, ноте мы заканчиваем «Прогулку по школе». 

С удовольствием поделилась с вами сокровенным — основами школы моего Мастера, Леонида Ефимовича Хейфеца, передачу которых я ощущаю на уровне миссии. Это была обзорная прогулка — многое ещё осталось в «подвалах» мастерской. Продолжение следует…

Авторы

Катерина Пилат