Вымышленное настоящее
Кто кого придумал в спектакле Скворцова «Спасите Лёньку!!!» и кому адресован этот внешне детский рассказ о мальчике из блокадного Ленинграда? Размышляет Екатерина Данилова.
В конце 2022 года московский драматический театр «Человек» выпустил необычную для себя премьеру. Во-первых, «Спасите Лёньку!!!» стал первым для труппы спектаклем с элементами театра кукол, во-вторых, внешне он похож на детский, что тоже небывалая история для театра. И действительно, несмотря на ограничение 16+, всякий раз в зале встречается парочка младших школьников. Родители приводят их, прочитав аннотацию, которая заинтересовывает сразу всем: и историей о блокадном Ленинграде, и марионетками, и какими-то мартышками, львами и жирафами в действующих лицах, и тремя восклицательными знаками в названии. Кажется, здесь собраны самые яркие маячки, что заманивают на спектакли те семьи, в которых детей хотят театром не только развлекать, но и воспитывать. Но всё-таки режиссёр Скворцов (творческий псевдоним художественного руководителя «Человека» Владимира Скворцова) свою работу адресует зрителям постарше.
Чтобы рассказать о ребёнке, погибающем от голода в ледяном Ленинграде 1942 года, можно найти много проверенных временем текстов. Но Скворцов даёт голос современной драматургии. В основе его спектакля – одноимённая пьеса московской писательницы Малики Икрамовой. В 2020 году пьеса заняла первое место в независимом международном конкурсе «Исходное событие. XXI век» и уже была инсценирована в театрах разных российских городов: в частности, в новосибирском «Глобусе» и Астраханском театре драмы. Столичные жители в 2022 году увидели «Лёньку» впервые.
В пьесе Икрамовой главный герой — 7-летний мальчик, чей папа ушёл на войну, и известий о нём нет, а мама сутками пропадает на работе. От дистрофии Лёнька не может ходить, поэтому часами лежит и записывает в школьную тетрадку истории об Африке. Создаёт целый вымышленный мир, где у него есть друзья — Мартышка, Лев, Жираф… — где всегда тепло, а на деревьях растут удивительные плоды — кокосы. Лёнька проводит дни в мечтах о том, что однажды фашистов победят, война закончится, папа вернётся домой, они втроём поедут в Африку, где наконец можно будет увидеть кокос. Когда в их с мамой дом переезжает девочка Оля, жизнь Лёньки становится разнообразнее: Оля хоть и старше, но очень заботливая, потому что всю жизнь мечтала о брате, а ещё у неё тоже есть мама — Татьяна Игоревна. Мама, которая работает в Институте растениеводства и видит кокосы каждый день…
Сцена из спектакля «Спасите Лёньку!!!». Московский драматический театр «Человек», 2022 год.
Скворцов обозначает жанр спектакля как «сотворение мира», этот же слоган он выносит в аннотацию. В пьесе Малики Икрамовой мир сотворяется в голове больного мальчика-блокадника — это придуманный мир Африки, жаркий, беззаботный, весёлый. Скворцов перестраивает повествование на свой лад — так, чтобы вымышленным казался как раз студёный Петербург под ракетным обстрелом. А впрочем, гадать, кто в этой истории кого придумал, кто тут курица, а кто — яйцо, и кто из действующих лиц реален, зрителю всё равно придётся на протяжении всего спектакля.
Его действие стартует в Африке: на сцене появляются Елена Лотова в роли Мартышки, Дмитрий Филиппов в роли Льва, Ольга Сокловская — Чайка и Жираф — Артём Анашкин. Акула (замечательная роль Татьяны Ивановской) «плавает» среди зрителей — за пределами игровой площадки начинается море. Сцена никак не обозначает место действия — будто оно происходит вне конкретного пространства. И актёры не загримированы под зверей — костюмы Софьи Бодиловской подчёркивают скорее нрав героев, чем описывают их видовую принадлежность. Чванливый король Лев одет в светлый костюм курортника и рубашку с цветами, манерная Чайка кутается в длинную шаль, а Акула, вредностью схожая с Дюдюкой Барбидокской, а самомнением — со Львом, носит солидный синий плащ. Подвижная Мартышка, любимица компании, одета в лёгкое пляжное платье, будто кокетливая девчонка. Все они ведут себя, как компания из мультфильма «38 попугаев». Мартышка, кстати, соответствует мультипликационной тёзке больше всех: любит всех тормошить, задавать вопросы. Скворцов делает Мартышку творцом истории: именно она в его интерпретации сочиняет пьесу про детей блокадного Ленинграда и предлагает друзьям разыграть её. Судя по всему, сочинения Мартышки не раз объединяли компанию игрой в театр. Только эта история совсем небывалая — впервые им надо вообразить что-то невероятно сложное: войну и голодного мальчика.
Мальчика на сцене не будет. Не будет и актёра травести. Здешний Лёнька — кукла, как и его подруга Оля. Консультантом по работе с куклами, подготовившим артистов к спектаклю, выступил Вадим Домбровский. Работа получилась непростой ещё и потому, что для двух героев было создано целых шесть кукол. Сначала Лёнька и Оля только обозначаются — начиная разыгрывать пьесу, герои-звери собирают детей-кукол из подручных материалов: туловище — фонарь, ручки — серёжки. Эта простота лишает кукольных героев возможности делать сложные жесты, но добавляет истории всё того же эффекта «сотворения мира». Именно от лица таких кукол, создающих совсем схематичный образ ребёнка, и произносятся самые страшные монологи. Монологи девочки Оли о погибших отце и подружке (куклу озвучивает то Елена Лотова, то запись детского голоса Анастасии Макуриной) и Лёньки, который спрашивает маму о собственной смерти (за Лёньку говорят Артём Анашкин и запись Матвея Савинова). Впрочем, по мере того как история всё сильнее увлекает новоявленных актёров, куклы меняются на всё более реалистичных, будто образы детей прорисовываются детальнее, становятся яснее. Под конец в руках Елены Лотовой и Артёма Анашкина будут действовать марионетки с завитыми волосами, в штанишках, шапочках и курточках.
Вместе с трансформирующимися куклами меняются и растут над собой и актёры импровизированной звериной труппы. Например, Лев из импозантного мужчины в полном расцвете сил получает возможность превратиться в полуслепого от голода старика — сотрудника Института растениеводства Александра Молибогу (Дмитрию Филиппову эта трансформация удалась блестяще). А Акуле, до этого желающей слопать Мартышку, выпадает случай вообразить себя матерью Оли, кормящей изо рта в рот голодного ребёнка. Прирастая к своему персонажу, взрослеет и играющий Лёньку Жираф. Переворачивая сюжет с ног на голову, придумывая ход с превращением, заставляя эпизодических мультяшных персонажей проживать несвойственную им жизнь, Скворцов, с одной стороны, очеловечивает, развивает их. А с другой — вступая в противоречие с пьесой Икрамовой, делает главный акцент, не на блокадном Ленинграде, а на мирной жизни и выносит в область фантазий не тёплую Африку, а боль и детские страдания. И хотя ты знаешь, как всё устроено на самом деле, не можешь не думать, что должно быть как раз наоборот: тепло и кокосы — реальность; война и голод — нет. И тем, кто живёт среди тепла и кокосов, требуется совершить над собой изрядное усилие, чтобы вообразить принципиально другую жизнь — жестокую, полную лишений и горя. Из мирного уголка такая жизнь кажется настолько нереальной и невозможной, что её героев приходится долго собирать по частям.
Скворцов явно не ставит своей главной задачей насильственное эмоциональное воздействие на зрителя. Сцены, вызывающие страх и волнение, хотя во многом и реалистичны за счёт правдивых звуков войны (за музыкальное оформление отвечали Скворцов и Ольга Соколовская) и искренних монологов кукол-детей, но всё же то и дело разбавляются шутками и комментариями постоянно выходящих из ленинградских образов «африканцев». С другой стороны, уровень реализма снижает приём с оживлением неживого. Чего стоит одна только сцена с крысами в Институте растениеводства. Грохочет взрыв — это немцы снова бомбят город, с шумом распахивается оконная рама, слышен жуткий писк. Акула-Татьяна Игоревна и Лев-Молибога бросаются закрывать разбитое окно от нашествия грызунов. А вместо крысы появляется… щётка. Очень выразительная обувная щётка с лохматой рыжей щетиной. Бытовой, казалось бы, предмет красочно оживает в эмоциональной сцене яркого актёрского существования. С помощью подобных приёмов режиссёр уходит от наивности и примитива в изображении жестокой реальности и, творчески переосмысляя её, рождает сильные эмоции у зрителя.
Если вернуться к вопросу об аудитории спектакля, хочется отметить, что, несмотря на обилие таких вот симпатичных сценических чудес, младшие школьники, попадающие на «Лёньку», всё-таки немного скучают. И это вопреки динамике, переключающей внимание, куклам, небольшому таймингу (спектакль длится чуть менее пары часов). Видимо, тема войны, голода и холода нужна малышне в более жизнеутверждающем ключе. Например, как в работе Светланы Горшковой «Война глазами детей» (спектакль идёт в Детском музыкальном театре юного актёра), где артисты, многим из которых не больше семи лет, читают дневники и письма своих ровесников, выживших в годы Великой Отечественной. Тот спектакль заканчивается Победой; в «Спасите Лёньку!!!» до Победы ещё далеко. Здесь, несмотря ни на что, тоже восторжествует добро и чудо: Лёнька получает свой кокос и засыпает, а звери в Африке обсуждают, как построят плот и поплывут к нему на помощь. Но это торжество длится всего мгновение: в финальной сцене, похожей на сон, Оля и Лёнька, у которого внезапно окрепли ноги, как и положено детям, прыгают под заливистый смех, подозрительно весёлый для этой истории.
Скворцов закольцовывает сюжет так, что две реальности соединяются в сложный узор, похожий на невозможную фигуру: все пути её разгадки противоречивы. Какая из реальностей подлинная? Приплыл бы Грей за Ассоль, не расскажи ей Эгль сказку о её будущем? Или всё-таки он рассказал, потому что знал финал, а не придумал его? В спектакле «Спасите Лёньку!!!» зрителю придётся поверить, что вопрос первичности яйца и курицы — Африки и Ленинграда — разрешается очень просто. Первична идея, которая может родить и Африку, и Ленинград, неважно, в какой последовательности. Внутри этой идеи мы все и живём.
