Услышать новорожденный текст: Читки пьес «Ремарки–2023» в ВШСИ
Международный конкурс новой драматургии «Ремарка–2024» в октябре 2023 года завершил приём пьес в номинациях «Большая ремарка» (пьесы для взрослых) и «Маленькая Ремарка» (пьесы для детей, 12- и 12+). Постоянные ридеры конкурса уже начали получать свои порции текстов для отбора. А на выходных 13–15 октября 2023 года в Высшей школе сценических искусств имени Райкина состоялся фестиваль современной драматургии по следам «Ремарки–2023». Он прошёл в учебном театре ВШСИ, где каждый день читали и обсуждали по нескольку пьес. Пьесы отбирались из лонг-листа «Большой ремарки»–2023» и шорт-листа «Маленькой ремарки–2023» фокус-группой ВШСИ, куда вошли сам ректор вуза Константин Райкин, режиссёры Яков Ломкин, Сергей Сотников, Сергей Тонышев, педагог ВШСИ Полина Райкина, и драматурги Анастасия Ермолова и Анна Лифиренко. Подобных дополнительных фестивальных читок «Ремарки» раньше не проводилось.
В читках участвовали студенты ГИТИСа (4 курс мастерской Валерия Гаркалина), актёры театра «Сатирикон» и театра Маяковского, а также студенты старших актёрских курсов ВШСИ. Режиссёрами читок выступили Алексей Золотовицкий, Алина Гударева, Анна Лифиренко, Руслан Маликов, Полина Райкина и другие. На обсуждениях были и ридеры, и отборщики «Ремарки», и обычные зрители, среди которых можно было встретить знакомые лица — таких постоянных посетителей драматургических читок, как, например, литературный редактор Пётр Кобликов. Эмоционально и честно выступал на обсуждениях и сам Константин Райкин, душой болея за отдельные пьесы и подчёркивая критические моменты в других. В целом обстановка была очень дружественной, и высказаться на обсуждениях давали всем желающим, включая студентов. Под вечер из Учебного театра не хотелось уходить — как сказал Константин Райкин, мы были «жаворонками, державшими на нити своей песни мир».
А что же пьесы? Было достаточно большое количество детских пьес, и они были не менее яркими, чем взрослые. Были и сказочные истории, и фантастические. «Мих смотрит на небо» — пьеса Юлии Вороновой об инаковости и толерантности, о текучести понятия нормы. Режиссёром читки выступила Анна Лифиренко. Пьеса начинается с отъезда семьи (мама-вулканолог и сын) с Земли от всех её невзгод и ужасов — на другую планету. Одноклассники-инопланетяне в новой школе подростка Михи имеют отростки по всему телу, хотят стать программистами, строят планы на 20 лет вперёд и не считают эмоции полезными, но быстро учат русский язык, включая сленговые словечки. Они дарят мальчику собаку-робота. Скоро вместе с языком они перенимают и эмоциональность, и гнев, и обиды. Знакомые и больные темы умно, тонко и очень смешно перенесены автором на другую планету (которую, кстати, в итоге настигает экологическая катастрофа).
Особенный полудетский восторг вызвала у зрителей финальная читка пьесы Марии Зелинской «Бегемот-невидимка» в постановке Полины Райкиной. Мальчик Гоша, пока мама работает в телефоне, а охранник зоопарка смотрит футбольный матч, уводит из зоопарка грустного бегемота, чтобы тот искупался в ванной. Бегемот оказался говорящим, умел смеяться и даже расположил к себе маму, которая наконец-то оторвалась от гаджетов. Несмотря на простоту сюжета, читка была смешной и трогательной. В качестве смеха бегемота использовались звуки тубы — единственного реквизита читки.
Но были и читки, активно использовавшие все подручные средства для раскрытия текста — так, режиссёр и педагог ГИТИСа Алина Гударева пригласила почти весь курс мастерской Валерия Гаркалина для читки пьесы Валерия Уколова «Пётр». В пьесе два персонажа — две старые женщины Маша и Шура (сёстры), но на сцене было девять актёров, две рассказчицы и девять музыкантов, сопровождавших всю читку специально написанной для неё музыкой и иногда подававших отдельные реплики как актёры. Композитором читки выступила Ирина Кругман. Две сестры вспоминают свою давнюю любовь (одну на двоих) — Петра, после того как им привиделся призрак молодого человека, знающий их имена. Петра играет чернокожий студент с почти ангельской внешностью — и его инаковость смыкается со сказочностью, миражностью его персонажа. Как выясняется из воспоминаний (озвученных в читке через уста самих персонажей), от Петра когда-то избавились — то ли он был убит, то ли сел в тюрьму. И теперь сёстры-старушки одновременно и не верят в явление призрака (к тому же молодого, таким, какой он был пятьдесят лет назад), и сомневаются, не за ними ли, не звать ли их на тот свет он пришёл. И когда старые женщины преображаются в двух любящих невест, всю жизнь ждавших своего принца, оказывается, что призрак — студент, приехавший по обмену, готовый снять комнату в их квартире. И, обновлённые, радостные, просветлённые, женщины двигаются к юноше Петру, готовые подарить всю свою любовь, так как в нем видят воплощение своего возлюбленного и просто всех недолюбленных ими мужчин. А, может быть, просто, начинают жить по-новому, как будто наверстывая всё, что потеряли в ожидании. В читке была задействована группа из четырёх человек, выносившая некоторые предметы (бутылка водка, рюмки), а также изображавшая, например, окно, куда смотрит одна из героинь. Было невероятно здорово увидеть и услышать настоящую саунд-драму в ВШСИ, хотя режиссёра критиковали за нарушение законов фестивальной читки.
Были и более тяжёлые для восприятия пьесы, после которых становилось не по себе от увиденного и услышанного — так, «Агата вне доступа» Ивана Лапшина в постановке Саши Золотовицкого рассказывает о женщине, прикованной к инвалидной коляске после аварии, которая любым способом, включая целые серии мошенничества (используя разные схемы, и все это по телефону), пытается вернуть дочь, которую у неё забрали родители погибшего мужа. Эта монопьеса, удивительно чётко, понятно, с переключением динамики голосов, настроений, интонаций была прочитана молодой и хрупкой актрисой, сидевшей в инвалидной коляске так, что все внутренние движения и боль этой женщины были перед нами как на ладони (при отсутствии каких-либо дополнительных движений, других актёров или иных эффектов). Автор Иван Лапшин упомянул, что ориентировался на «Человеческий голос» Жана Кокто, и читка доказывает, что монопьеса может дать впечатление иногда даже более сильное, чем населенный персонажами текст.
Интересной была и читка пьесы Вадима Щербинина «План покойника» в постановке Екатерины Пилат. В пьесе мать, чтобы помирить свою странную, постоянно ругающуюся семью и в первую очередь трёх взрослых детей, ненавидящих друг друга, перед смертью записывает для них видео, в котором есть задания — без выполнения этих заданий её нельзя будет похоронить. В пьесе много персонажей (взрослые дети и их партнёры, а также сёстры покойной), и не совсем понятно, мертва ли она — не было ли это всё ею придумано для спасения семьи. Но образ матери-покойницы, мастерски овладевшей манипуляцией из-за гробовой доски и до конца пытающейся повлиять на будущее своих детей, которых (сюрприз) оказывается больше, чем было в начале пьесы, и правда интересный, и после читки зрителям и профессионалам было что обсудить. Слабостью пьесы, однако, стали слишком мелодраматические и предугадываемые драматургические приёмы, при которых за каждым новым условием матери, которое было нужно выполнить перед ее похоронами, следовали ссоры и выяснения отношений ее детей, в конце (что можно было предугадать) приводящие к примирению на новом уровне.
Два текста на этих читках вызвали длительные обсуждения и даже отчасти непонимание — так, зрители долго дискутировали по поводу текста «Экзотическая материя» Екатерины Августеняк. Маститый драматург и постоянный автор шорт-листов различных конкурсов, Августеняк прислала на конкурс пьесу, написанную в рамках конкурса пьес о Петербурге, который в свое время прошел в БДТ. Задником для читки выступала прямая трансляция камеры из Петербурга, в котором над Невой постепенно сгущались сумерки и наступал вечер. А в пьесе «Экзотическая материя» женщина 120 лет, живущая в будущем, в компании искусственного интеллекта, который мог принимать разные человеческие образы (он этим моделировал разных людей из прошлого и поставлял материалы для исследователя), совершала тур из будущего в наше время, где она еще была молодой женщино. Здесь эта освоившая техногенные секреты долголетия, а также несколько языков женщина хотела встретить своих близких (отца, мать, братьев и сына), чтобы, уже зная их будущее, изменить их судьбу в прошлом. Также в пьесе есть хор горожан — емкий, постоянно меняющийся образ, вобравший в себя разные уровни жизни города (это то загорающие у Петропавловской крепости, то случайные прохожие, то покойники на кладбище) и два ничего не понимающих, но пытающихся взять ситуацию под контроль милиционера. В пьесе сложная, многоуровневая конструкция, включающая в себя мультиязыковое (китайский, английский, французский, испанский, русский) общение, долгие выходы на сцену хора горожан (их лейтмотив - песня “Ленинград! Ленинград!), так что следить за движением сюжета — попыткой спасти мать от рака и забрать сына с собой в будущее — было довольно трудно. Многие на обсуждении говорили о трудности восприятия этого текста, но экспериментальность работы Августеняк отнюдь не убавила своей ценности в отчасти неровной, страдающей провалами в ритме произнесения текста, читке Руслана Маликова.
А вот читка «Птиц» 24-летнего автора из Санкт-Петербурга Андрея Платонова в постановке Инес Амами получилась идеальной: :здесь совпал и текст (сильный, смелый и яркий) и внимательная к автору, точная по ритму читка. В пьесе группа старшеклассников (называющих себя «птицами») где-то в небольшой деревне в Смоленской области настолько завязла в почти криминальном, равнодушном отношении к жизни и друг к другу, что ни влюблённость в городскую девушку Лизу, ни мечта стать музыкантом, ни хорошая учёба не спасают главного героя от смерти — его родная мать готова пойти на обман, чтобы он остался с ней и не уехал в Смоленск искать своё счастье, а Лиза оказывается предательницей. Тяжёлая пьеса с яркими образами: летящий в учительницу бюст Пушкина, горящий сеновал, колодка от колеса, убившая того, кто хотел её украсть, финальный полёт героя, ставшего настоящей птицей, прочь от своей смерти, выводящий пьесу из черных реалий в пространство мифологемы. Пьеса сначала всех настолько ошарашила, что в зале наступило молчание. И только потом стали обсуждать и хвалить как молодого автора, так и начинающего режиссёра. Прочитана пьеса была, действительно, ритмически точно, выверенно, без потери ритма, и поэтому произвела колоссальное впечатление.
После фестиваля драматургам (включая меня) захотелось писать новые тексты, режиссёрам — их искать и ставить, студентам — знакомиться с драматургами и режиссёрами, актёрам — греться в лучах внимания, проявленного к ним на читках. Огромный энергетический заряд подарили эти дни, и я попросила Константина Аркадьевича Райкина, чтобы они проходили хотя бы раз в полгода — так хочется почаще встречаться и обсуждать пьесы. А пока мы ждём очередного фестиваля читок, наступает время писать, читать и смотреть современную драматургию!
