Алла Шевелёва
29 июл 2024
552

Рецензия на спектакльСемёна Серзина «Отцы и дети» в Театре Наций

Опровергая сакраментальное «Друг, Аркадий, не говори красиво», режиссёр Семён Серзин начинает свой спектакль «Отцы и дети» по роману И.С. Тургенева с программного высказывания. В прологе на распахнутой, зияющей чернотой пустой сцене появляется парочка героев: Евгений Базаров (Сергей Волков, в другом составе — сам Семён Серзин) и Аркадий Кирсанов (Геннадий Блинов). Одетые по моде конца 1980-х годов, дерзкие парни записывают себя на кассетный магнитофон (действие романа перенесено в позднеперестроечные времена):

— Всё, что мы делали в этой жизни, — ломали любые схемы и стереотипы. Мы и сейчас их ломаем, и дальше будем ломать, пока мы живы, — заявляет Базаров.

— Если раньше я чувствовал свою непричастность к тому, что происходит кругом, то теперь чувствую причастность. Я как будто родину почувствовал под своими ногами. Я живу здесь. Я отсель. Не хочу никуда уезжать, — делится с другом Аркадий.

Реплики, которыми обмениваются друзья в прологе, — цитаты из интервью Егора Летова. Позиция лидера «Гражданской обороны» близка героям спектакля, под его отчаянную песню «Умереть молодым» они врываются в тихий захолустный мир как хозяева жизни.

Аркадий и Евгений демонстративно кладут ноги на стол советского ресторана, едят прямо из салатницы, отвергают и отменяют прежние нормы и догмы, эпатируют, нарываются, стебутся над старшими. Делают это обаятельно и лихо, но в результате ломаются не о время или об идеологию, а о сильных девочек — сестёр Одинцовых. 

В романе И.С. Тургенева мужчины выступают инициаторами отношений, спектакль Серзина же проникнут феминистским духом. Здесь девушки действуют решительно и жёстко: Анна Сергеевна пытается соблазнить Базарова, Катя увлекает в свои сети ротозея Аркадия Кирсанова. 

И если для Аркадия встреча с Катей (Алёна Долголенко) оборачивается счастливым браком, то для Базарова знакомство с Анной Сергеевной становится роковым событием, перевернувшим его жизнь. 

Богатая вдова Одинцова в исполнении Ольги Лерман — здесь не просто женщина, а воплощение стихии, опасности, которая возникает на пути твёрдо стоящего на ногах Базарова. Её встречи с героем в спектакле напоминают сцены из триллера. Сначала Евгений слышит только голос Одинцовой, затем она возникнет из мрака: облачённая в кожу, грациозная, как пантера, победительно прекрасная, с насмешливой улыбкой на губах. Поначалу Базаров будет обороняться от чар этой женщины-загадки, нести циничный бред про её «богатое тело, которое могло бы украсить любой анатомический театр», но скоро сникнет под воздействием этой неведомой силы, осознавая, что столкнулся, совсем по-довлатовски, не с любовью, а со своей судьбой. 

Нарушая хронологию романа и последовательность сцен, Серзин создаёт свою историю взаимоотношений Базарова и Одинцовой. Подробное романное течение жизни героев сведено к условному обозначению того или иного события: встреча, увлечение, побег от Одинцовой, осознание своей влюблённости, неудавшееся предложение, расставание, прощание перед смертью. Как вспышки, как видения, как сновидения играются на лишённой бытовых деталей сцене их свидания.

И если холодной, как сфинкс (образ из романа), Одинцовой в спектакле уготована лишь роль «смутного объекта желаний», то за переживаниями Базарова нам предлагается понаблюдать. 

Произошедшую перемену в герое иллюстрируют, прежде всего, две сцены. В первой Базаров после знакомства с Анной Сергеевной приезжает к родителям. Сергей Волков играет отстранённость и отчаяние: он рассеян, витает в мыслях где-то далеко, на наших глазах происходит его осознание своей влюблённости (Серзин придерживается этого же рисунка, но играет суше). При этом очевидно, что отстаивающий свободу от принятых в обществе ценностей нигилист Базаров впервые тяготится своим происхождением и бедностью. Рядом хлопочет простая, сердечная мать (дивная актриса Ольга Лапшина не просто перевоплощается в деревенскую женщину, она будто становится ею), а обаятельный и симпатичный отец (Борис Каморзин) расспрашивает Аркадия о сыне. Скромная обстановка, обозначенная узнаваемыми деталями, усиливает этот контраст: клеёнка на столе, эмалированные миски, капуста и картошка на закуску — всё это резко контрастирует с роскошью дома Одинцовой. Базаров готов разрыдаться от отчаяния, он срывается на внезапную хирургическую операцию вместо отца, лишь бы отвлечься от незнакомого ему прежде чувства. Тепло родного дома и родительская любовь, увы, не лечат от тоски.

Вторая, фатальная для Евгения сцена решена предельно просто. Герой приходит к Одинцовой, молча встаёт на колени и протягивает шкатулку с кольцом. Захлопывающая шкатулку с громким щелчком Анна Сергеевна решает его судьбу раз и навсегда. Надо ли говорить, что в романе ни о каком предложении речи не идёт, этот эпизод — вольная интерпретация сюжета создателями спектакля. 

Старшее поколение мужчин в спектакле Театра Наций стойкостью не обладает. С одного фланга на них наступают молодые нахалы Базаров и Аркадий, с другого — сильная, явно презирающая обоих Фенечка (Александра Бортич). Снова женщина оказывается сильней.

Наступающим на пятки нигилистам Николай и Павел Кирсановы пытаются проповедовать Пушкина, Моцарта, Верди. Николай Кирсанов (простак у Владимира Майзингера, рохля-интеллигент в исполнении Петра Семака) бесконечно цитирует «Евгения Онегина», играет на виолончели, доходит до унизительного хождения по сцене колесом перед молодой возлюбленной. И если зритель смотрит на этот трюк с восхищением, то героиня Бортич явно испытывает неловкость. Очевидно, что Фенечке гораздо ближе молодой и витальный Базаров. Увидев его впервые, она молниеносно попадает под гипнотическое обаяние своего ровесника. В первой же сцене в ресторане она бросает коляску с младенцем, берёт саксофон и подыгрывает приехавшим столичным пижонам. Более того, в трактовке Серзина не Базаров соблазняет сельскую простушку, а Фенечка жадно целует столичного «принца». Есть у молодых свой эсперанто, какая-то поколенческая общность, которую не победишь богатством и респектабельностью. Об этом очень точно повествует и фильм «Асса» Сергея Соловьева — ещё один источник, к цитированию которого прибегает режиссёр «Отцов и детей». Катя и Аркадий объясняются в любви при помощи коммуникационной трубы из фильма. 

Что касается главного антагониста Базарова, то благодаря блистательной игре Виталия Коваленко Павел Петрович в спектакле Серзина становится, скорее, трагикомической фигурой: не только безнадёжно влюблённый человек, но и совершенно беззащитный. Его герой хватается за непреложные истины, спорит с молодёжью истово и рьяно, обороняется от их громкой непонятной музыки шапочкой из фольги. Трагедия Кирсанова-старшего заключается в том, что победить стремительно меняющееся время ему не под силу, как не вернуть ушедшую юность: «Он вступал в то смутное, сумеречное время, время сожалений, похожих на надежды, надежд, похожих на сожаления, когда молодость прошла, а старость ещё не настала».

Одной из ключевых сцен спектакля становится дуэль Павла Петровича и Базарова. Смешная в своей нелепости, нервная, комическая (при первом же выстреле в обморок падает секундант Ситников — Илья Борисов). Нечаянный выстрел в ногу, при котором Кирсанов становится пациентом своего злейшего врага, вдруг мгновенно их примиряет.

После возни с перевязкой, успокоившись, герои остаются сидеть на лавочке лицом к залу. Двоих поверженных, растоптанных жизнью людей объединяет и сближает общая боль: Павла Петровича не любит Фенечка, Базарова — Одинцова. Сильные, незаурядные мужчины сломлены этой нелюбовью. Сергей Волков, играющий своего Базарова человеком сложным, исключительным, загадочным, в партнёрстве с Виталием Коваленко превращает эту сцену в маленький шедевр. Семён Серзин, создающий более земного, житейского Базарова, её досадно пропускает: нет у напарников сыгранности и общности.   

Сложно придуманный, атмосферный, попадающий в нерв сегодняшнего дня спектакль оплакивает эпоху больших надежд и больших перемен. Разумеется, Семён Серзин пытается найти исторические параллели между временем 1980-х и днём сегодняшним. Неслучайно совсем не цветущая, а словно попавшая в спектакль из фильмов Алексея Балабанова, сгорбленная, несчастная, двигающаяся по кругу с коляской Фенечка говорит Базарову, что боится ядерной войны. 

— Мы сейчас подошли к осмыслению современности, и я считаю, что то, что сейчас происходит, — это натурально конец всему, совершенно оправданный и чётко закономерный, — произносит Базаров в прологе слова своего кумира Егора Летова.

Неуютный вокзал с металлической лестницей, верхняя площадка безликого виадука символизируют лишь временное пристанище для попавших во временную петлю людей. По этой лестнице карабкается погибающий в расцвете лет, незаурядный представитель нового поколения — Евгений Базаров. В одной из сцен, отстаивая свои взгляды в споре с Кирсановым, он кидает в зал: «Я ненавижу этот народ, но я готов умереть ради него». Но смерть героя, по Тургеневу, не становится событием ни для кого, кроме его несчастных родителей. Вместо плача на могиле в финале мы слышим народную песню, которую виртуозно поёт Ольга Лапшина. И, несмотря на трагический исход, эта песня отчего-то примиряет тебя с несправедливостью и горечью знакомого со школы финала.  

Фото Иры Полярной 
Авторы
Алла Шевелёва
Театры
Театр Наций
Москва