Слишком сложная для этих широт
Рецензия на спектакль Алессандры Джунтини «Метель» в Братском драматическом театре, который в июне 2024 года был показан в Уфе в рамках ХХI Фестиваля театров малых городов России, организованного при поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Спектакль вырос из эскиза Лаборатории Театра Наций, проходившей на базе Иркутского драматического театра им. Н. П. Охлопкова осенью 2022 года.
В основе спектакля Алессандры Джунтини по пушкинской «Метели» в Братском драмтеатре лежит инсценировка Василия Сигарева. В центре истории, рассказанной драматургом вслед за Пушкиным, — любовный треугольник Марии Гавриловны, поручика Владимира Николаевича и молодого гусарского полковника Бурмина, причудливо устроенный метелью. Но исходным событием этой смелой, ловко скроенной одноактной пьесы можно считать ложное венчание в церкви: именно с него всё и начинается. Сигарев уводит на второй план ситуацию непримиримости взрослых и детей; оставляет в стороне «его величество» случай, подспудно подстерегающий каждого героя из цикла повестей Белкина. Всё это оказывается не таким значимым по сравнению с ситуацией надвигающейся, а к финалу пьесы уже подступающей вплотную войны 1812 года. Словно грозная туча, с первой сцены смерть сторожит героев (Маше приснилось, что Владимир умер), тревожит, беспокоит, заставляет тайно венчаться, пока Владимир не ушёл на фронт. А в финале настигает Бурмина: в него стреляет садовник. В финале автор пьесы не оставляют никакого шанса на любовь калеке, обожжённому и ослепшему в пылу сражения. Прежний мир завершается у нас на глазах, оставляя после себя только стихи и немного прозы, спрятанной, вероятно, в письмах и воспоминаниях, которые постоянно пролистывает героиня «сквозь книги». Новое столетие будут строить другие люди и по другому лекалу. К такому неутешительному выводу, можно сказать, директивно приводит нас драматург в финале своей «Метели»: эпизод радости от встречи и финальных объятий героев купирован.
Но что же режиссёр? Жизнерадостная, по-южному темпераментная Александра Джунтини, безусловно, увлекается вихрем «погодного душекружения» и наделяет большим сердцем главную героиню Машу (Анастасия Потихинская). Именно Маша становится центром спектакля, а история влюблённых уходит на второй план.
Постановка Братского театра сценическим решением, гримом, костюмами (художник — Наталья Корнева) отдалённо напоминает и «Сонеты Шекспира» Роберта Уилсона, и популярный в среде подростков сериал «Уэнсдей» Тима Бёртона. Лёгкая, свитая из белой органзы Марья Гавриловна в грубых чёрных кожаных ботинках даже визуально выделяется среди прочих роящихся вокруг неё людей, например родителей (Валентина Фтиль и Алексей Павлов), которые своими выбеленными лицами и ярко выделенными глазами походят скорее на давно умерших, чем на живых. Кажется, что нет ничего удивительного в том, что Маша пытается бежать из склепа-дома, словно принося в «Метель» строчку из другого пушкинского произведения: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой». Чужая, странная она для инкогнито проживающей бок о бок с ней витальной подруги К.И.Т. (Ольга Гонтарева), бесперебойно флиртующей с отставным корнетом Дарвином (Павел Жилин). Для своего жениха (Игорь Бутин), суетливого, спотыкающегося, торопящегося вбежать в церковь, она чужая, словно из другого мира. Чужая, непонятная она и для Молодого человека (Антон Куцуренко), крадущегося за ней по сцене со словами: «Моя, моя». Видимо, слишком умная, слишком сложная для этих широт, о чём свидетельствуют многочисленные книги, раскиданные по авансцене, в которых она ищет то ли нужную цитату, то ли ответ на риторический вопрос о судьбе и о себе: «А может быть, тебя и вовсе нет?» Героиня мечется из стороны в сторону, бездумно перелистывая страницы книг, шепча, как мантру, слова о том, что с нею случилось в церкви, а за спиной у Маши, в мерцающем холодном синем свете, поют мойры-крестьянки с чёрными губами (Юлия Новикова, Алла Нетеса, Светлана Светлакова). Даже финальное объяснение с Бурминым (Роман Калиниченко) происходит в режиме фронтальной мизансцены, без шанса для актёров пересечься взглядами.
Ветер кружит. Буран за окном усиливается. 1812 год вступает в свои права. Несчастная Марья Гавриловна берёт в руки клубок ниток и одиноко плетёт свою нить. Не для того, чтобы помочь Тесею выбраться из лабиринта Минотавра, а скорее для того, чтобы сплести историю о несбывшихся надеждах и несложившейся любви.
