Распятие Гуана и второе пришествие Пушкина
В сентябре 2024 года в БДТ им. Г. А. Товстоногова состоялась премьера спектакля Арсения Мещерякова «Каменный гость», поставленного к 225-летию Пушкина. В рамках экспериментального проекта «Опыты драматических изучений» осенью в театре были также представлены и работы двух других режиссёров по «Маленьким трагедиям»: «Моцарт и Сальери» Александры Толстошевой и «Пир после чумы» Арсения Бехтерева.
К знаменательной дате, связанной с именем Пушкина, в этом году за «Маленькие трагедии» брались и другие театральные режиссёры. Так, например, спектакль по «Пиру во время чумы» выпустил Роман Смирнов в Театре на Васильевском, в «Субботе» за пушкинский цикл взялся Андрей Сидельников, а в московском Малом театре своё видение трагедий представил Алексей Дубровский.
Что касается премьеры в БДТ, то по крайней мере двое учеников Андрея Могучего — Арсений Мещеряков и Арсений Бехтерев — в своих спектаклях явно соблюдали театральную серийность — фирменный стиль учителя. Здесь же стоит сказать, что все три «пушкинских» спектакля (включая и премьеру Александры Толстошевой) объединены мотивом «пиршества смерти».
Спектакль Мещерякова, состоящий из четырёх эпизодов, совершает поклон режиссуре Мастера ещё в начале. По сцене молчаливо бродит Кирилл Демидов в тёмных очках. Он исполняет роль школьника Васи Сизова и одновременно пушкинского Командора (а в финале — и самого Александра Сергеевича). Сюжет спектакля сохраняет сюжетную основу пьесы «Каменный гость», но режиссёр переносит пушкинский текст в современную реальность и показывает восприятие пьесы простым российским школьником — Васей. Мы погружаемся во внутренний фантазийный мир юного человека, который пропускает через себя каждый фрагмент текста. Действие происходит в современной российской школе, но для рассказа режиссёр прибегает к помощи условного театрального языка. Сюжет становится окончательно понятным только в финале спектакля: оказывается, в 2023 году Вася Сизов, ученик 8 класса, влюбился в учительницу литературы и русского языка Татьяну Кирилловну — обладательницу копны рыжих волос и ярких, небесного цвета глаз. Сизов сделал ей предложение, получил отказ и в итоге покончил с собой. Пушкинский текст настолько глубоко впечатлил Васю, что он перенёс образы героев пьесы на реальных людей, а образ Командора примерил на самого себя.
В начале спектакля герой выступает с эдаким моноспектаклем-откровением: речью, пересыпаной бранью. Она мысленно отсылает зрителя к начальному эпизоду спектакля Андрея Могучего «Три Толстяка. Эпизод 1. Восстание» с репликами доктора-учёного Гаспара Арнери, от которого зависит будущее мира. Вася в своей речи говорит о границах свободы слова, обращении «по-мудацки», жалуется на то, что чувствует себя маленьким человеком, песчинкой, но при этом он уверен, что любая неудача может сделать человека «большим». Герой перескакивает с одной темы на другую, как бы касаясь её «острого угла», и переключается на другое рассуждение, чтобы окончательно не погрузиться в удручающие мысли. К концу он внезапно встраивает в свою речь рассуждение о свистке, который в руках сильного становится особенным: «В руках у судьи — я про физруков, если что! — всегда есть такой свисток». Этот символ раскрывает одну из ведущих тем спектакля — показывает, как человек может сойти с ума и перестать отличать реальную жизнь от воображаемой. Все герои спектакля, школьные учителя Сизова, подчиняются повелительному звуку свистка в руках Сизова и несколько раз послушно пробегают по зрительному залу. Ведь в созданной им реальности Сизов — одновременно и Командор, и сам Пушкин, придумавший всех героев разыгрываемой пьесы. В конце откровенного «пролога» Сизов взмывает по канату на третий ярус — подальше от созданных им персонажей, от своего воображаемого мира, бежит, прежде всего, от самого себя. И почти под потолком театра с живописным плафоном с амурами и цветочными гирляндами лаконично завершает композицию своего моноспектакля: подчёркивает, что он сам и его бурное, болезненное воображение — центростремительная сила этой истории. Которая закончится смертью её главного героя и создателя.
Художник по костюмам Екатерина Эрдэни изначально облачает героев в типичную школьную форму, и лишь после «пролога» Сизова герои предстают перед зрителем в костюмах, которые делают их похожими на участников концерта поп-группы Army of Lovers или жертв эксперимента в химической лаборатории. Начинается сон, игра фантазии в голове Васи. Перед зрителем появляется Лепорелло / Учитель истории Юрий Семёнович (Максим Бравцов) с трёхконечной, ядовито-жёлтой причёской, Дон Гуан / Учитель физкультуры Артём Петрович (Виктор Княжев) с белоснежно-малиновыми волосами, Донна Анна / Татьяна Кирилловна, Учительница литературы и русского языка (Полина Дудкина), одетая в стиле Ренаты Литвиновой: в готическом платье-тренче с накидкой из тайвека, визуально напоминающего фактуру мусорного мешка, и в затемнённых очках в белой оправе. И только Командор / Вася Сизов одет в майку-алкоголичку и чуть спущенные джинсы — ведь он хозяин своего подсознания, своего воображаемого театра. А скомканный клетчатый лист, исчерченный шариковой ручкой и всплывающий на большом экране, — основа для его фантазий.
Жизнь этого «спектакля в школьном спектакле» настолько наполнена самыми разными символами, элементами буффонады, комедии дель арте, что сюжет грозит не вырасти в целостную историю, а так и остаться скомканным, сумбурным сном. Но из фантасмагорических фантазий Сизова постепенно складывается целостная линия, угадываются черты пьесы. Мы видим, как школьник, столкнувшийся с безответной любовью, в своём воображении даёт роль Дона Гуана учителю физкультуры Артёму Петровичу, а свою любимую женщину, учительницу Татьяну Кирилловну, наделяет чертами Донны Анны. Видим и то, как он вскрывает факт тайной связи Артёма Петровича с преподавателем английского Анной Павловной — прототипом пушкинской Лауры.
В конечном эпизоде происходит «всемирный пожар»: клетчатый лист бумаги, исчерченный школьником, охвачен языками пламени. На нём видно нарисованное шариковой ручкой изображение Донны Анны, раскинувшей руки и с чем-то напоминающим нимб над головой.
Командор, он же Вася Сизов, выплывает к зрителям из глубины сцены уже на крестообразной конструкции со спортивными кольцами. Гуан и Донна Анна прощаются — Гуан (он же Учитель физкультуры) также оказывается на «кресте». Остальные персонажи, кашляя и задыхаясь, отползают от «горячей точки». Но вскоре Вася Сизов / Командор возвращается на землю, совершая подобие Второго пришествия уже в облике Александра Пушкина: надевает парик кудрявых волос и обмазывается тёмной краской. Через намёк на Распятие, через превращение Васи в Пушкина режиссёр подводит к мысли о том, что, создав воображаемый мир, школьник потерял связь с реальностью. Зал погружается во мрак, раздаётся полусонный лепет Васи о том, что свет не всегда живителен, потому что при нём может быть замечена вся та «дрянь», что не видна в темноте. Однако режиссёр отобразил всю глубину заблуждения героя: этим погружением во мрак и боязнью столкнуться с реальностью герой лишил себя жизни — и возможности что-то изменить.
