После бала сатаны
Рецензия на спектакль Дениса Азарова «Пиковая дама» в Театре на Таганке (инсценировка Ольги Никифоровой)
«Пиковая дама» Таганки вышла в свет одной из последних в юбилейном пушкинском году. Сколько было выброшено троек, семёрок и тузов на подмостки за двенадцать месяцев 2024 года, считать никто не возьмётся. Да и «Что наша жизнь?» явно не в одном театре вопрошали.
Денис Азаров предложил зрителям игру с мистикой и даже бесовщиной. Всё действие спектакля происходит в интерьерах, которые напоминают больничные. Стены отделаны белым кафелем, на высоте двух метров от пола — решётчатые окна, за которыми постоянно кто-то стоит, под потолком — короба вентиляции.
К дальней стене просторного помещения прислонено зеркало в старинной раме. Это самый необычный предмет в интерьере и по стилю, и по сути. Впрочем, смотреться в него никто не собирается. Увидишь ещё что-нибудь неприглядное, и на кого потом пенять?
Бутылки на медицинской каталке — не лекарства. Это бар с алкогольными напитками. При всей конкретности пространство, созданное художником Николаем Симоновым, не производит впечатления реального. Это то ли сон, то ли видение психушки, в которой в итоге окажется Германн. Посетители за длинными столами размеренно ведут игру. В этом мужском мире появляется загадочная незнакомка (Ирина Апексимова) и сразу завладевает его вниманием. Она в серебристой тунике, под которой скрывается стройное тело в обтягивающем боди, длинных, выше локтя, кожаных перчатках и высоких сапогах. Денис Азаров как бы намекает, что вокруг этой дамы и закрутится вся история. «Мчатся тучи, вьются тучи», — чарующим вокалом нагнетает она атмосферу. В полумраке сцены мечут банк одержимые бесом игры люди.
Германн (Александр Зарядин), кажется, не так сдержан и расчётлив, как персонаж повести Пушкина. Его страсть к игре вполне заметна. Молодой человек с интересом заглядывает в карты других, стоя за спинами, но сам садиться за стол смысла не видит. Это не скромный инженер, а, скорее, менеджер среднего звена не из последних, в элегантном костюме (художник — Мария Данилова), который из видимого благоразумия сначала ставит на «расчёт — умеренность — трудолюбие». По крайней мере, эти принципы он чётко и внятно проговаривает завсегдатаям игровой залы.
Однако, узнав о тайне трёх карт, старухе и её хорошенькой воспитаннице, Германн быстро меняет скромную триаду на амбициозную «Лиза — Лиза — Графиня». Женщин в истории две, а карты три, поэтому молодая занимает в ней сразу две позиции как ключ к желанной комнате. Однако с ней Германн не церемонится, долго выжидая под окном, а практически сразу требует свидания. Главная его цель — постель старухи и богатство, которое сулит разгадка тайны.
Но главный герой здесь не Германн. Верховодит всеми Томский (Филипп Котов), изысканный блондин с элегантно зачёсанными назад волосами. Портит впечатление бельмо, которое закрывает левый глаз. Томский постоянно вытирает веко платком, объясняя всё дисфункцией слёзной железы. Именно Томский намеренно вытаскивает на свет божий историю своей бабушки, в спектакле расширенную и дополненную действующими лицами. Рассказчик представляет их в виде игральных карт, которые достаёт из манжет. Своих слов ему явно не хватает, и Томский переходит на Шекспира, почему-то выуживая из глубин памяти монолог Ричарда III.
Собственно, Томский подбивает Сурина (Алексей Финаев-Николотов) втянуть Германна в игру и закручивает всю интригу. Скорее, даже планирует её. А бал с его участием, который весьма скромен и больше похож на дискотеку, но после которого всё главное случается, — уж не бал ли Сатаны?
Двойственна и природа графини. Возможно, она не знает тайны трёх карт (в спектакле, как и в повести, она передаётся Германну во сне), а вот тайной вечной молодости, вывезенной из Парижа, точно владеет. Перед мужчинами бабушка предстаёт былой красавицей. Лиза же видит тщедушное безликое (лицо закрывает чепец) тело в инвалидной коляске, которое постоянно возит странный человек с рюкзаком (Никита Лучихин). Старая графиня тоже разговаривает стихами Пушкина. Да не откуда-нибудь, а из «Каменного гостя»: «Ты молода и будешь молода ещё лет пять». Сомнительно, что это увещевание обращено к воспитаннице. Это, похоже, то единственное, что старуха помнит.
Когда совсем становится невмочь слушать, Лиза убаюкивает графиню, включая колыбельную «Я не жалею ни о чём» Эдит Пиаф. Это и напоминание о парижской молодости бабушки, и дополнение к мрачным пушкинским «Бесам».
«Колыбельная» же заглушит монолог Германна в комнате старухи. Впрочем, это не исповедь перед безвольным телом. Увидев в спальне молодого человека, графиня вновь молодеет, но именно это преображение поражает Германна. Готовый переспать со старухой, он сражён её красотой и с ума сходит уже тогда, а не после проигрыша.
Для объяснения сущности персонажей авторы спектакля постоянно пользуются стихотворными строками Пушкина. «Сижу за решёткой в темнице сырой» — это про Лизу (Александра Хованская). Её «арестантский халат» — коричневое платье школьницы, которое должно подчеркнуть скромность, дисциплинированность и покорность. На свидании с Германном она объясняется словами из письма Татьяны Лариной.
Впрочем, режиссёр пытается показать нам, что у героини есть и второе «я». На балу-дискотеке Лиза появляется в жёлтом платье и высоких ботинках, а танцует дерзко и отвязно. Вот она, свобода? Свобода поведения в режиме «когда никто не видит». Но глобальной свободы выбора у Лизы всё-таки нет. Чуть позже её облачат в костюм, один в один похожий на одеяния молодой графини, с которой они потом споют дуэтом. Судьба Лизы предопределена другими, а надежды, озвученные, кстати, не своими словами, а словами «онегинской» Татьяны, умирают ещё до того, как Германн пытается проникнуть в графскую спальню.
В странном пространстве больницы-казино делается попытка препарировать человеческие страсти. Сначала за ними просто наблюдают, а ближе к концу готовы будут и резать. Длинные столы и низко опущенные над ними лампы делают пространство похожим на прозекторскую в морге. Это ощущение усиливается после того, как на один из них кладут мёртвую графиню. Пиковая дама на столе — ещё до начала большой игры.
Умелые руки банкомёта тут ничего не решают. У каждой карты своё место, а выиграет тот, кому заранее назначено, поэтому мы не видим, что там лежит на столе. Просто знаем: третьей выпадет Дама. Интересно, что в программке указаны исполнители ролей Тройки, Семёрки и Туза. Но если не смотреть её, а также аннотацию на сайте театра, то персонажи Максима Михалёва, Олега Соколова и Василия Уриевского останутся такими же игроками в казино — с определёнными режиссёром ролями визуально они никак не соотносятся.
В образах центральных персонажей (Германн, Лиза) тоже многое вызывает вопросы и мешает цельному восприятию. Используя много «эффектов» (одно жёлтое платье на балу чего стоит), режиссёр не встраивает их в общую структуру повествования, позволяя зрителю теряться в догадках.
Не до конца понятно, кто человек с рюкзаком, который возит каталку графини. В программке он обозначен как Юродивый. Однако в чём суть его юродства? Кому он открывает глаза или дарит истину? Возможно, это такой же искатель тайны трёх карт, попавший к графине в вечное рабство? На этот вопрос ответа нет.
Возможно, его стоит поискать в зеркале, в которое никто не хочет смотреть.
Фото: Лена Белкина