Ищу человека
Рецензия на спектакль «Друг мой» в Центре современного искусства «Новая Драма. Иркутск».
Современная белорусская драматургия прочно заняла своё место на российской сцене, прежде всего за счёт известных драматургов новой волны Павла Пряжко и Дмитрия Богославского. Типичные для их пьес абсурдность существования и невозможность дышать порождают бесцельную болтовню и инфантильность героев этих странных трагедий. У Константина Стешика, ещё одного белорусского драматурга, они эволюционировали в страшные сказки, наполненные издевательским присутствием пустоты, которая способна съесть персонажа.
Пьеса Стешика «Друг мой» оказалась фестивальным открытием 2021 года. Самыми заметными стали её постановки на сцене МХТ им. А. П. Чехова и на сцене петербургского театра «Суббота». Иркутск тоже не обошёл вниманием популярную пьесу и поставил свою версию «дружбы» в Центре современного искусства «Новая Драма». Режиссёром спектакля стал Павел Матушевич — ведущий актёр Театра юного зрителя им. Вампилова.
Сценограф Анастасия Карамышева и художник по свету Евгений Старухин создали минималистическое пространство спектакля: на фоновом занавесе — снимок типовых многоэтажек, справа от зрителей — фонарь и скамейка, слева — мусорный бак. С края бака свисают футболка, куртка и слинки — популярная в 90-е игрушка-пружина. Вокруг валяются скомканные газеты. Бытовая запущенность свидетельствует об общем упадке и запустении района. Мусорный контейнер находится под софитом, луч которого ярко освещает бак. Такой же свет исходит от фонаря. Визуально пространство будто бы очерчено с двух сторон световыми границами. Время здесь застыло между тремя часами и рассветом. Это место, где нормы сдвинуты, а все люди — со странностями.
… в «ведьмин час» из мусорного бака с плачем показывается лохматая женщина с голыми плечами (Наталия Маламуд). Надевая футболку и куртку, она вылезает из контейнера и прерывисто напевает «…когда растает снег…ты так же допоздна…неделю жди…жди век…я снова опоздал…», подметает пол, а после — уходит в темноту влево. Из темноты справа в ту же минуту выныривает парень (Павел Польскис) и в свете фонаря закуривает сигарету. Внезапно на него нападают двое с ножом. Порезав парня, хулиганы убегают. За счёт этих двух мизансцен, которые предшествуют появлению главных героев, режиссёр и исполнитель одной из главных ролей Павел Матушевич расширяет пространство спектакля. Когда в поисках сигарет приятели выходят на сцену, атмосфера в зале уже заряжена нервным напряжением.
Сцены из спектакля «Друг мой». Центр современного искусства «Новая Драма. Иркутск», 2023 год. Автор фото — Анна Кешикова.
Главные герои — друзья — в постановке сыграны в двух возрастах: в молодости и в возрасте шестидесяти лет. Молодыми их исполняют Павел Матушевич и Максим Максименков, зрелыми — Николай Кулебякин и Вадим Карионов. В реплики героев режиссёр встроил элементы авторской речи: «Пошли пройдёмся, сказал мне друг», «Пошли, сказал я». Диалоги похожи на читку, где артисты играют в «настоящесть», а зритель видит «правдоподобие» как сценический приём. Живые интонации, без вставок «он сказал» / «я промолчал», возникают и в разговорах с другими людьми и в диалогах между собой. Косный язык, вялая речь обрисовывают простых парней из спального района, которым не спится. Герой Максима Максименкова, высокий с массивной цепью на груди является инициатором действия, в то время как его невысокий и скупой на душевные порывы друг, герой Павла Матушевича, нехотя следует за ним. Их сценическое существование выстраивается на контрасте реакций: живость и вовлечённость в события одного противопоставлена инертности и отчуждённости от ситуации второго. Импульс спектаклю придаёт внутренняя борьба, которую ведёт с собой персонаж Павла Матушевича. В то время как герой Максименкова выстраивает новые связи, герой Матушевича накапливает раздражение, обиду и злость.
Причиной разлада между друзьями становится ночная прогулка. Заметив под фонарём парня в луже крови, Павел Матушевич предлагает уйти домой, а Максим Максименков — вызвать скорую. Выясняется, что у них нет связи: один забыл телефон дома, а у другого мобильник разрядился. Расхожее клише из фильма ужасов: проблемы с сотовой связью – определяют дальнейшее развитие сюжета. Не придумав ничего лучше, друзья начинают пинать машину (в её роли выступает мусорный контейнер), в расчёте на то, что сигнализация разбудит жителей многоэтажки. Так на сцене появляется вспыльчивый персонаж Александра Стерелюгина: вооруженный пистолетом хозяин машины. После него друзья в поисках сигарет встречают героя Павла Савина, который боится темноты и выглядит душевно неприспособленным, задавленным городом, человеком. Единственная женщина, которая фигурирует в спектакле — героиня Наталии Маламуд – ненавязчиво присутствует на втором плане, являясь то ли душой, то ли хранителем района.
Безымянные герои ютятся по неосвещённым закоулкам сцены, откуда выходят в свет софитов, чтобы выговорить мысли, которые рождаются в глубокий полуночный час. Их лица покрыты бледным гримом, чёрными тенями вокруг глаз нарисованы широкие круги. Серые лица с признаками гипоксии отражают бессмысленность их жизни. Включённая в реплики артистов авторская речь статично описывает действие, которого нет. Меняется только цвет неба на фоновом занавесе — с ночного на предрассветное.
Случайные встречи, к которым приводят поиски сигарет, можно бесконечно нанизывать, как бусины на нитку. Подобное накапливание бесполезной энергии приводит к взрыву – между друзьями завязывается драка, во время которой происходит замена действующих лиц: вместо молодых героев Павла Матушевича и Максима Максименкова на сцену выходят повзрослевшие герои Николая Кулебякина и Вадима Карионова. Этот временной разлом отражает нескладную жизнь главных героев на протяжении десятков лет.
Ключевой монолог о нелюбви к людям произносит Николай Кулебякин. Равнодушие его героя ломается об иррациональное поведение друга. Он в сердцах кричит о том, что желает жить нормально, так как он не спасатель, и ему безразлична боль окружающих его людей. Их конфликт прерывает дворничиха. Наталия Маламуд в спецовке с метлой упорядочивает пространство вокруг себя. Шаркающей походкой она направляется к друзьям, даёт платок, вызывает скорую, отводит в дворницкую, задаёт вопросы, и, выяснив, что у них нет семьи, по-матерински над ними причитает. Её активные действия размыкают тот круг отчуждения, в котором пребывает герой Николая Кулебякина. На вопрос, как же так получилось, что у них нет семьи, он отвечает, что у них есть дружба.
Диогеновские поиски человека возвращают героев к самим себе. Павел Матушевич перерабатывает текст без координат и, делая акцент на мужской дружбе, вносит в рисунок роли главных персонажей новую краску - сродство душ. Дружба не даёт нынешней реальности окончательно разложиться на части. Софит высвечивает троих, а вокруг них заключительным аккордом звучит песня музыканта Daur – «Снег», которую Наталия Маламуд напевала в самом начале.
