Что скрыто в сумрачном лесу?
Восемь сказок Шарля Перро, написанных в 1697 году, впервые напечатали в сборнике «Истории, или Сказки былых времён с поучениями». Сказки посвящены племяннице Людовика XIV, Елизавете-Шарлотте Орлеанской. На фронтисписе первого издания были изображены дети, которые внимательно слушают старую пряху перед камином — там же было начертано «Сказки моей матушки Гусыни».
Из всех сказок Шарля Перро авторы либретто остановились на четырёх — «Кот в сапогах», «Красная шапочка», «Синяя Борода» и «Мальчик-с-пальчик». Последняя претерпела метаморфозы — её пересказали с опорой на японский вариант Иссумбоси («мальчик ростом в дюйм») в изложении Сандзананами Сандзина. Скрепляющим пространством для всех четырёх историй стал волшебный лес. Там мы встречаем всех сказочных героев.
«Примерить на себя образы сказок — вот, чего нам хотелось, — говорит в лекции перед премьерой Богдан Королёк, соавтор сценария и помощник худрука по балету в «Урал Опере». — Сказки интересно разглядывать и рассматривать как метатекст, как один большой лес». Хозяйка леса — Грибная фея — одновременно и наблюдатель, и создатель сказок. Героиня постоянно появляется со спицами — «вяжет» сказочные истории. Если и вмешивается в происходящее на сцене, то делает это ради общего блага — в «Коте в сапогах», к примеру, спасает героев подобно Deus ex machina, благодаря чему сказка заканчивается хэппи-эндом.
Спицы в руках Феи не случайны. Лес «Сказок Перро» не простой, вязаный. Кажется, Фея может легко распустить нитки, а затем связать их снова. «Когда мы говорим о сказках, то представляется сразу что-то тёплое, вязаное, шерстяное», — комментирует художница Юлиана Лайкова. Ирреальную красоту вязаных декораций и причудливых костюмов танцовщиков подчёркивал искусный свет. В «Коте в сапогах» художник Константин Бинкин придумал огромные глаза-прожекторы, а в «Синей бороде» — специальную лампу, отсылающую одновременно и к сай-фай триллерам, и к огромной фитолампе для растений. Под её лучами «прорастает» жуткая история о Синей Бороде и его жёнах.
Главное достоинство «Сказок» «Урал Оперы» — мерцание, смысловая гибкость. То, что в современном искусстве называют осцилляциями. Сказочный материал располагает к этому — детские истории, в которых всегда прочитывается нечто взрослое между строк. «Злодей — не всегда тот, кого таковым считают, — сообщают авторы буклета к спектаклю. — Каждый, не смотря на цвет бороды или рост, имеет право любить, радоваться и страдать». Гуманизм, демократия, новая этика? Каждый расслышит своё.
Как мерцают балетные «Сказки»? В релизах и пиар-компании Екатеринбургский театр обращал внимание, что ориентировался на семейный формат, но с акцентом на аудиторию подростковую. Вышло забавно: перед премьерой часть билетов пришлось вернуть, поскольку балетные школы стали активно скупать места в надежде показать добрые-предобрые сказки шестилеткам. Хотя, кажется, и дошкольники могли бы «подключиться» к происходящему — декорации, танец и музыка могут мерцать, говоря с каждой аудиторией на своём языке.
Тропический лес, декорации к аниме или галюцинаторный бред? В смысловых осцилляциях волшебного леса «Сказок Перро» считывается традиция «Индекса металлов» Фаусто Ромителли — медиаоперы начала 2000-х, задавшей тон современному музыкальному театру и междисциплинарным проектам. Как и у Ромителли, неодномерность визуального, музыкального и смыслового плана становятся точкой отсчёта для зрительской интерпретации.
Хореография «Сказок», творимая танцовщиками, мерцает не хуже леса. Здесь смешались разные стили — и классика на пуантах, и что-то близкое танцу модерн. Пролог и «Кот в сапогах», вероятно, окажутся по вкусу любителям неоклассического балета. «Синяя борода» — для тех, кто понимает, что современный балет — не всегда про пачки и строгую балетную иерархию.
Балетная труппа в отличной форме. Воспитанные школой Славы Самодурова, экс-худрука «Урал Оперы», танцовщики открыты к экспериментам, легко перевоплощаются в хореографов. Александр Меркушев в истории о «Синей Бороде» находит совсем нетипичные ходы — танцовщики ползают или падают, а могут сплетаться телами, образуя жуткий сверхорганизм. Константин Хлебников в «Красной шапочке» и «Коте в сапогах» изъясняется более классично — прибегает к пантомиме, узнаваемым паттернам из мира романтического балета. Любопытным с хореографической точки зрения получился «Мальчик-с-пальчик», где нарративная история постепенно «вычищается» — в кульминационной точке музыка останавливается, декорации исчезают, остаётся лишь танец. Максим Петров выступил как хореограф-постановщик — придумал «Мальчика-с-пальчика», Пролог и Эпилог ко всей постановке, а также несколько номеров из «Синей Бороды». И, главное, взял на себя роль куратора, скрепив воедино хореографическое лоскутное одеяло.
Музыка балета мерцает между оригинальным и заимствованным. Самой яркой по музыкальному языку оказалась партитура Дмитрия Мазурова к «Синей Бороде» — микрохроматическое звучание оркестра, развитая фактура и необычные тембровые сочетания инструментов. «Царица метамодерна» Настасья Хрущёва написала дансантную музыку, отсылающую и к искусству эпохи барокко, и к собственной партитуре «Путеводителя по балету». По звучанию музыка Настасьи ближе к ансамблю, чем к мощному оркестровому звучанию. Кортеж из «чужих слов» — цитаты и аллюзии — стал квинтэссенцией метода Алексея Боловленкова. Автор замиксовал Четвёртую симфонию Чайковского и «Богатырскую» симфонию Бородина, неаполитанскую песню «Вернись в Сорренто» и «Джульетту-девочку» Прокофьева. Боловлёнков называет собственную музыку «кринж-торжеством жизни», дистанцируюсь от постмодернизма и тщательного всматривания в «чужие» тексты. Самым запоминающимся эпизодом стал вокальный номер из «Красной шапочки» — стихи Бодлера в нём перемешиваются с возгласами певца, а также аналитическими текстами о сказках Перро. Жаль, что для зрителя такой ход — лишь «игра в бисер».
Вокал в балете — концептуальное решение создателей «Сказок». Это не просто оригинальная тембровая краска, а кульминация каждого балетного акта. «Кринж-песня» Боловленкова с текстами Бодлера сменяется жуткой и завораживающей песней «кости, земля, трава» Мазурова на текст петербургской поэтессы Аллы Горбуновой. В финале «Сказок» звучит миниатюра «мальчик-с-пальчик, где ты был?» — песенка-считалка Хрущёвой, где игровое начало, простейшие музыкальные гармонии и бесконечное повторение превращаются в мантру, навязчивую идею, трепет безысходности.
Балет «Сказки Перро» — несомненно, то, что обязательно к просмотру. Мерцающий между детским и взрослым, наивным и философским, реальным и выдуманным, спектакль завораживают красотой и силой. Хореографический пэчворк и музыкальное пастиччо постепенно выстраиваются в единую сказочную историю. Кажется, таким и должен быть современный музыкальный театр — живым, не боящимся рисковать.
